Пора думать о возможных отрицательных экологических последствиях наиболее мощной, формирующей климат, части нашего проекта. Думать будем не в русле кликушества «этогонельзяэтонарушитхрупкоеравновесие». Думать будем с опорой на здравый смысл и рассуждая. Окажется на поверку несерьёзно – наплюём и забудем. В противном случае будем искать решение. Видятся два отрицательных последствия:

~ снижение атмосферного давления в связи со сжижением части воздуха и хранением его в резервуарах;

~ разрушение рукотворных и естественных объектов в зоне вечной мерзлоты.

По первой угрозе.

Рассматривая Донбасский вариант, мы вели речь о запасе жидкого воздуха 100 млн. тонн, достаточном для придушения урагана до состояния не разрушительности. Допустим по фантастическому максимуму, что объем сжиженного воздуха достиг 100 миллиардов тонн. Атмосферное давление снизится приблизительно на 0,01%. Разговаривать вообще-то не о чем: погодные колебания давления на два порядка больше. Можно отметить, что вывод из атмосферы на оперативное складирование 100 млрд. тонн жидкого воздуха, при полном развитии нашего проекта, есть нейтрализация антропогенного воздействия (не слова, а музыка!:)) на атмосферу. Посудите сами. Человечество на текущий момент имеет в пользовании колоссальную массу химически не связанных металлов. Процесс продолжается. Чугуна выплавляется около миллиарда тонн в год. Подавляющее количество металлов восстанавливается из окислов. При этом окисляются углеродсодержащие ископаемые. На акватории Тихого океана мы ведем биологическое восстановление и укладку на ископаемость углеродсодержащих осадков. Что в результате? Огромное количество добавленного в атмосферу кислорода, ранее находившегося в земной коре, в формах химической связи с металлами. Результат, кстати, таков по сути, как мечтался (безосновательно) киотчанам, когда пропагандировали они разведение лесов.

По второй угрозе.

Она серьезна. Надеюсь однако, что из схватки с нею мы выйдем без потерь или почти без потерь. Чтобы въехать в проблематику, лучше всего прочесть гринписовский длинно называющийся Оценочный отчет «Основные природные и социально-экономические последствия изменения климата в районах распространения многолетнемерзлых пород: прогноз на основе синтеза наблюдений и моделирования» http://www.greenpeace.org/russia/Global/russia/report/2010/4/4607490.pdf

Даже этот отчет, ориентированный на «биение тревоги» по поводу сокращения вечной мерзлоты, вынужден признать:

«Можно дискутировать по поводу того, насколько велики бонусы, связанные с такими изменениями, и всегда ли их можно безоговорочно назвать положительными, но несомненно то, что возможные негативные аспекты этих изменений, вероятнее всего, нельзя назвать доминирующими».

Первое, на чем отчет останавливает внимание — разрушение арктических берегов, вызванное таянием их вечной мерзлоты. Действительно, без иронии, душе больно узнавать об этом. Но слезу не пущу, потому что живу на берегу Таганрогского залива: никакого таяния вечной мерзлоты здесь нет, а море подмывает высокий глинистый берег. Недавно «сползла» силосная башня постройки начала прошлого века. Не потому что была обречена, а просто никто не позаботился. А вот в черте города обрушений не припомню. Когда я был мальчишкой и ходил на городские пляжи, не мог понять, откуда в полосе прибоя такие камни: щебень, и чуть крупнее, песчаника, довольно много кусков старого сплошного кирпича, встречались слегка пузырчатые тяжелые камни, явно происходящие из расплава и естественное нахождение которых в данном месте исключалось. Потом понял. Лет 50-150 назад при строительстве неподалеку от обрывов люди сталкивали с них строительные отходы. Подмыв берега продолжался. Через некоторое время камни оказались в наступившей полосе прибоя. И подмыв прекратился. Потому что угловатые обломки сцепились намертво и не давали прибою утаскивать песок. Песчаный пляж стал значительно шире, волны перестали дотягиваться до обрывов даже в шторм.

Но возможно, в начале 20 века в полосу прибоя целенаправленно высыпали отходы ремонта металлургических печей и шлак крупной фракции. На одном участке берега увидел в полосе прибоя обломки железобетонных конструкций. Сначала возмутился. Потом подумал, что привезти и вывалить сюда эти обломки было очень нелегко, поднял взгляд и всё понял: у самого обрыва стоял дом. Выводов два. Во-первых, море разрушает любые берега, сложенные рыхлыми осадочными породами, а не только вечномерзлотные. Во-вторых, чтобы защищать берега от разрушения не обязательно целенаправленно изготавливать железобетонные блоки и строить дамбу. Обломки железобетонных конструкций сгодятся.

И сразу же, в-третьих, о чем мы уж говорили: наши «согревающие» мероприятия — зимние. Но на всём арктическом побережье России, за исключением западной оконечности, господствует тренд зимнего похолодания. Критика мимо. А для лета, которое, к примеру, в Якутске хоть и коротко, но весьма жарким бывает, мы даже чуть-чуть охлаждающее мероприятие предложим.

— Ладно. Только обломки железобетонных конструкций — не картофельные очистки, штука редкая. Потому что построенное с применением ж.б. конструкций многие десятки лет служит.

— Вот по этому поводу «второй тост».:)

Большая часть Оценочного отчета посвящена несохранности сооружений, прежде всего жилых домов, вызванной таянием вечной мерзлоты. Тексты о вечной мерзлоте объёмны, поэтому выбираю цитаты.

«По данным Департамента жилищно-коммунального хозяйства администрации Якутска, число каменных строений составляет около 3000, в том числе 968 жилых домов. Состояние жилого фонда признано катастрофическим. Начиная с 1970 г. в городе произошло более 20 случаев крупных обрушений каменных зданий постройки 1950-1960 гг.».

«За последние 10 лет у 250 крупных сооружений в Норильском промышленном районе выявлены существенные деформации, связанные с ухудшением мерзлотных условий. Примерно 100 объектов находятся в аварийном состоянии, около 40 девяти- и пятиэтажных жилых домов, возведённых в 60-80-е годы, снесены или подлежат сносу. Деформировано почти 60% зданий и сооружений в Игарке, Диксоне, Вилюйске, 100% зданий и сооружений в национальных посёлках Таймырского округа, около 40% зданий и сооружений в Воркуте. В Якутске с начала 1970-х годов более 300 зданий получили серьёзные повреждения в результате просадок оттаявшего грунта». http://terraplan.ru/arhiv/50-3-27-2010/870-582.html

«Весьма показательны результаты мониторинга состояния жилого фонда Воркуты. Климатические условия в Воркуте, по сравнению со многими другими городами и населенными пунктами Крайнего Севере, менее суровы, и встречаются обширные участки, на которых вечная мерзлота отсутствует. Это позволяет сравнить состояние жилых построек на вечной мерзлоте и вне её. Результаты обследования большого количества жилых домов вне области распространения вечной мерзлоты указывают на то, что их состояние и степень износа близки к расчетным показателям, заложенным при проектировании и строительстве. Совершенно иная картина для домов, построенных на вечной мерзлоте. Фактическая степень их износа в 4-6 раз выше, чем расчетная; многие здания деформированы, находятся в аварийном состоянии и подлежат сносу или же требуется их капитальный ремонт. (…) Зачастую здания приходят в негодность после 6-10 лет эксплуатации при нормативном сроке 50 лет».

Картина невесёлая… Но мы с вами уже привыкли и в невзгодах искать хоть какую-нибудь пользу. Да, здания, уже получившие «увечья», обречены. Остальные попытаемся спасти… Обратим внимание, что все упомянутые населенные пункты находятся в бассейнах рек, впадающих в Северный Ледовитый океан. Если не на судоходных реках, то неподалеку от них. Разборка обреченных зданий – большое количество обломков железобетона. Железобетона, по идее, морозостойкого исполнения. Транспортировку этих обломков все равно выполнять. Но закончить её можно на окраине, например, Якутска, на свалке, где их польза несколько сомнительна, а можно в полосе прибоя на арктическом побережье, где экологическая польза несомненна. Польза в предотвращении уноса в океан рыхлых осадочных грунтов берега. В обеспечении тем самым территориальной целостности России. Но и не только. Сколько грунта удержат на суше наши ж.б. обломки, ровно на столько же не возрастёт уровень мирового океана. А почему мировое сообщество глобального потепления не хочет? Потому что не хочет в конечном итоге роста уровня океана. Отсюда все энергосбережения. Выходит, мы обломки ж.б. в Арктику вывезли и как энергосберегли. Уровень океана, кстати, по последнему отчёту межправительственной группы сейчас на 3 мм в год растёт. Почти в два раза быстрее, чем раньше.

Особой долговечности от обломков ж.б. не жди. Но даже будучи разрушены, они пользу принесут. Их основа — песок и щебень. Когда берег сложен очень мелкодисперсной рыхлой осадочной породой, то и песок со щебнем, образующие пляж, есть вполне штатное средство берегозащиты.

Конечно, обломки ж.б. зданий и сооружений Сибири и севера европейской части России проблемы не решают: их всё-таки мало. Но если выяснится, что есть не только интерес к проблеме, но есть минимально платежеспособный интерес к проблеме, то можно поискать что-то ещё.

— Что тут мудрить? Давным-давно известно, чем берег защищать: фасонными железобетонными массивами. Называются — тетраподы. Они многим внешне знакомы. Делай и укрепляй.

Если в отдельности увидеть, понятнее

— Попробуем не мудрить. Но цену «немудрения» определить всё-таки надо. Прежде всего, надо договориться, об объёмах арктических берегозащитных усилий, которые можно считать достойными серьёзности задачи и достаточными. Как-то надо сориентироваться: достойно – это сколько? Давайте попробуем так. Строительство плотины Саяно-Шушенской ГЭС шло 8 лет. За это время было уложено приблизительно 18 млн. тонн бетона. Т.е. более двух миллионов тонн ежегодно. Если мы за год уложим 1 млн. тонн на арктический берег для его защиты от эрозии, будем считать, что молодцы. К деньгам. Тетрапод марки Т-13 весит 13 тонн (Для арктического побережья, с его сложной ледовой обстановкой, надо бы ещё тяжелее, но вес ограничен формой, заданной ГОСТ-ом, а изначально, видимо, железнодорожным габаритом). http://mgbeton.ru/catalog/tetrapody Значит надо вывезти 77000 шт. Цена — 33576,27 руб. без НДС. Итого 2 582 790 000 руб. или 73 794 000 долларов. Сумма заслуживает. «Немудрение» отменяется. Если бы мы умудрились хоть наполовину уменьшить эту сумму при том же тоннаже, было бы недурно. Теперь подумаем, каковы вообще требования к берегозащитным массивам и к арктическим в частности? Массивы должны быть: тяжелы, прочны, морозостойки, не подвержены растворению (выщелачиванию), стойки против абразивного разрушения.

Давным-давно, когда видел шлак, застывший по каким-то причинам в шлаковой чаше, часто думал, что мрачный конус шлака с закруглённой вершиной, весом тонн 20-30, будь он тиражирован и свален в большом количестве на берег, и цунами вряд ли обрадует. Шлак тяжелее бетона (во всяком случае, широко используемых видов), прочее и не чуть-чуть, достаточно морозостоек.

Металлургический шлак может быть доменный, конверторный, мартеновский или электросталеплавильный. Доменный шлак и без нас используется почти на 100%. Электросталеплавильный нам не подойдет. В нём двухкальциевый силикат. Сразу же по охлаждении происходит полиморфное превращение силиката. В результате чего электросталеплавильный шлак превращается в труху. Конверторный и мартеновский шлаки утилизируются вряд ли больше чем процентов на тридцать. Их-то и попробуем привлечь. По массе они составляют не меньше 15-20% от выплавляемой стали. На миллион тонн выходим.

Это серьезно. Этим количеством шлаковых конусов, или тетраподов, коль эта форма общепризнанно хороша, можно постепенно защитить достаточно протяженную в сумме береговую линию.

— Я вот тут подсчитал, что для защиты всей линии арктического побережья России понадобится 200 лет.

— Правильно. И что? Это повод ничего не делать?

Что защищать? Само собой, в первую очередь участки берега, возле которых уже есть здания и сооружения. Во вторую — те участки, сохранение которых облегчит в дальнейшем разведку и разработку газовых месторождений арктического побережья. В третью — подверженные наиболее интенсивному разрушению. В четвертую — все остальное.

Шлак бесплатен. Его помещение в шлаковую чашу и извлечение из шлаковой чаши, по любому, в цене стали. Переход на изготовление берегозащитных конусов снимает задачу немедленной транспортировки жидкого шлака на шлакоотвал (шлаковый двор). Поэтому появляется возможность утилизации теплоты жидкого шлака. А это не мало: за счёт фазового перехода и остывания до 100° — 0,5 Гкал/тонну. Населению теплоту по 1500 руб./Гкал отпускают. В расчете на такой объем как у тетрапода Т-13 (5,2 куб м) получается 8000 руб. Накрываем шлаковую чашу крышкой со змеевиком и получаем сначала пар довольно высокого потенциала, потом горячую воду. Или используем шлаковозы с жидким шлаком в гараже размораживания вагонов, примерно как на эскизе:

Пусть в чаше 20 тонн шлака. Согласно источнику http://stp.diit.edu.ua/article/download/7021/6063 (стр. 127) для размораживания шестидсятитонного вагона достаточно 3-4 Гкал. Выходит, теплотой одного шлаковоза можно разморозить три полувагона с мёрзлой сыпучкой.

В принципе, это моё очень давнее и, к сожалению, не доведённое до воплощения рацпредложение. Уже было «додено» разрешение на строительство, но меня перевели на другую работу. Правда, в том рацпредложении речь шла не о шлаковозах, а о передвижной сталеразливочной канаве. Теперь сталеразливочная канава не актуальна: повсеместно машины непрерывного литья (УНРС)… Жаль, что в то время не сработало. Могло бы большую пользу принести заводу, а по распространении — всей чёрной металлургии. Кстати, гляжу сейчас на разрез типового конвекционного гаража размораживания, каких построено множество (ближайшая ссылка выше, стр. 126-127). Там тёплый воздух вдувается снизу. Не лучший вариант. Такой — можно применять, когда тепло даровое. Он быстрый (дутьё на вагонные люка позволительно с достаточно высокой температурой), но не экономичный. Почему? Потому что горячий воздух лёгок. Ничто не помешает отдельным порциям горячего воздуха подняться вверх и уйти из тепляка, «не отработав». Отсюда и расход 3-4 Гкал/вагон. У нас, в тепляке от шлаковозов, горячий воздух поступает к размораживаемым вагонам сверху, а покидает внизу. Вниз может попасть только «отработавший» воздух: остыл, упал, ушёл; не остыл – не упал и не ушёл, пока не остынет, а остыть может только поконтачив с холодной поверхностью вагона. Расход тепла на единицу размораживаемого будет существенно ниже. И деликатные детали вагона (рукава, цилиндры, воздухораспределители) не нагреваются. Сверху можно градусов 150 подать. А простой вагонов, коль дольше?.. Да не стоит теперь вопрос о простое вагонов. Зимой операторы вагонов, все как один, на отстой вагоны принять просят. Между прочим, использовать теплоту электросталеплавильного шлака для размораживания вагонов и сейчас ни что не мешает. Шлаковозы сейчас выдерживают под открытым небом в ожидании, пока шлак саморазрушится. Правда, размораживать возле электросталеплавильного производства теперь почти нечего: электросталеплавильщики пошли по пути работы на готовых привозных смесях, упакованных в бигбэги.

— А что, теплота жидкого шлака сейчас никак не используется, где нет переработки.

— Используется 🙂 Для обогрева окружающей среды.

Оно и понятно. Шлакоотвал, как видим, ни чем не оборудован, кроме подвода электричества для шлаковозов. Остудить шлак в чаше и потом мордоваться со шлаковой глыбой? Никто не согласится, невзирая на 8000-10000 руб. пользы от использования теплоты каждой чаши жидкого шлака… Хотя, ежели тепляка нет, и теплоту для него взять негде, то могут и задуматься: мордования с мёрзлой сыпучкой не слаще.

Изготовление продукции вместо слива шлака на шлакоотвал снижает природопользовательские платежи предприятия. Ладно. Давайте оставим большой экономический запас. Будем считать, что при изготовлении берегозащитных конусов из шлака мы экономим только цену сырого бетона — 1500 руб. Мы собираемся вывозить в Арктику 1 млн. тонн в год. Итого 1,5 млрд. рублей. Около 50 млн. долларов. Ещё раз. Цена за немудрение слишком велика. Немудрение отменяется.

— А известкование, разложение, выщелачивание?

— Серьезный вопрос. В принципе, изделия из шлака отливают. В т.ч. предназначенные под открытое небо. Но из доменного или никелевого шлака. А из сталеплавильного?.. Вопрос требует расширенных размышлений.

У конверторного и мартеновского шлаков модуль основности больше единицы. Это означает, что в составе шлака имеется не прореагировавшая окись кальция CaO. В ней корень беды недолговечности шлака. CaO — очень неустойчива в условиях атмосферы и гидросферы. Реагируя с влагой, превращается в гидроокись, — с углекислым газом — в карбонат. Эти реакции приводят к разложению шлака. Правда, потом образуются гидрокарбонаты, происходит самоцементация. Но это цементация уже бесформенной массы мелкодисперсного материала. В принципе, это не фатальное препятствие для использования шлака в гидротехнических, берегозащитных целях (http://www.newchemistry.ru/printletter.php?n_id=7535). Можем и мы строить в Арктике такие дамбы, отступив от полосы прибоя на сушу. Из расчета, что пока пожертвованная часть берега будет разрушаться, материал дамбы «схватится» и через несколько лет встретит прибой и торосы во всеоружии. Но Северный Ледовитый океан — не Азовское море: и хим. состав воды другой и волновая нагрузка несравнима. Кроме того, у нас нет времени и нет денег. Надо подойти к берегу, быстро сложить в полосу прибоя наши тяжеловесные берегозащитные детали и уйти.

Как же продлить срок целостности шлака в полосе прибоя?.. Думаю, есть два пути.

Первый очевиден и даже тривиален. Это путь добавок в шлак. Благодарное дело. От этого свойства шлака могут быть столь хороши, столь востребованы, что есть в Европе сталеплавильные производства ради шлака. Именно шлак там основной товар. Что добавлять нам? Ясно. Песок. Шлак при сливе из печи имеет температуру 1500-1650°. При температурах 900-1300° идёт реакция CaO + SiO2 = CaSiO3. Силикат кальция — химически стойкое, нерастворимое в воде вещество. Кстати, а нельзя ли таким способом и электросталеплавильный шлак «в чувство привести»? Может, преобразуется двухкальциевый силикат в обычный силикат кальция, если SiO2 в жидкий шлак добавлять? Эксперимент несколько громоздок для выполнения в сарае 🙂

Второй путь довольно неожиданный. Зачем нам насыщать присадкой (хоть это и песок, но его добыть и доставить надо) всю массу шлака? Она нас вообще-то во всех её свойствах, кроме химической неустойчивости, устраивает… А что, если делать торкретрование шлаковой чаши? Торкретирование наоборот: торкретируют всегда, чтобы не расплавилось и не прилипло, а мы будем торкретировать, чтобы расплавилось и прилипло. Мы будем торкретировать составом для образования на поверхности слитка шлака слоя очень прочной, тугоплавкой, нейтральной или слабокислой глазури. Экономический запас у нас есть. Торкрет-машины у металлургов в достатке и заняты не постоянно. Надо поэкспериментировать. Поработать с составом глазури. Овчинка стоит выделки.

Есть ещё одна прелесть. Сейчас на многих заводах есть шлаковые дворы для извлечения металла из шлака. Казалось бы, чего проще: слил шлак, полил водичкой и собирай стальные козелки магнитной шайбой. Не тут-то было. Даже высокоосновные шлаки на водичку не быстро реагируют. Чтоб водичкой результата достичь, надо поместить шлак на большой площади и долго-долго поливать. А у завода нет ни площади, ни времени, ни большого количества воды.

Поэтому, полив шлак для термического растрескавания, его бьют «бабой» — чугунным шаром диаметром метра полтора. Поднимают «бабу» магнитной шайбой и бросают с большой высоты… И надо сказать, козелки стальные, из шлака извлекаемые, сталеварам не подарок: длинные, узловатые, с не отбитыми кусочками шлака, произвольных форм, в куче лежат рыхло. С внедрением некоторых устройств улучшилась сепарация стали и шлака при сливе из печи. Теперь и вовсе хлопоты больше результата. Легче добывать металл из старых, довоенных шлакоотвалов. Но на черный день сгодилось бы и то небольшое количество металла, какое в современной порции шлака. В советской терминологии — МОП-запас :-)… С другой стороны, нет ничего вечного. Ну, разве что базальтовое литьё 🙂 А хоть бетон, хоть что-то другое, в жесточайших условиях арктической полосы прибоя, пусть через множество лет, менять придется. Что ж, решение о замене приняли. Сознательно повреждаем глазурь. Слитки высокоосновного шлака оказываются в идеальных условиях для разложения и выщелачивания. Через некоторое время приезжаем с магнитной шайбой для сбора скрапа и укладки новых слитков шлака.

— Ха! А экология?!

— Хо! Японский опыт «окунания» шлака в океан. Вполне. http://industryall.com.ua/metall-news/use-of-steel-slag-in-japan

— А почему бы не добывать простенько природный камень и не защищать Арктический берег каменной наброской?

— Потому и «не», что добывать. Любая добыча есть природопользование. И проистекающий ущерб природе и платежи за него. В отличие от литья из шлака, которое десятки лет на одном и том же полноценном железнодорожном пути, с любым добывающим процессом надо постоянно перемещаться на новое место и подтягивать транспортные коммуникации. И как добывать? Выпиливать? Без штанов останешься. Взрывным методом? Получишь разноразмерные фракции, отнюдь не равновеликие массивы. А если и отберёшь из обломков, что по массе годится, как стропить? У тетрапода на макушке рым торчит, присоединённый к простенькой арматуре, при изготовлении вложенной. То же и шлаковому слитку организовать легко. С 25-тонным (а в арктическую полосу прибоя такие надобны) обломком скальной породы как быть? Грейферным ковшом? Очень большой ковш нужен. Была бы форма стандартная, как у тетрапода или конического слитка, можно специализированный какой-то захват придумать. Легкий и надёжный… Но в принципе, некоторая каменная наброска (фракциями от мелкого щебня до бутового камня) полезна в качестве ложа для шлаковых слитков в полосе прибоя. Уговорили:-) И всё-таки, чтоб не было мнения о добыче камня, как о безобидном развлечении, поглядите, не пожалеете, фотографии великолепные http://21region.org/sections/photo/56585-kak-dobyvayut-izvestnyak.html .

— Прочитал я много отдельных статей и разделов учебников про возможности использования черметовских шлаков. И получается, что добавлять в жидкий шлак песок и сразу же отливать берегозащитные массивы — это выдумки какие-то. А правильно, по науке, так: слить шлак в чашу шлаковоза, быстренько перевезти на шлаковый двор, слить, полить водой, разбить «бабой», погрузить и перевезти на мельницу, мелко-мелко размолоть — изготовить шлакопортландцемент, передать на растворный узел, смешать с песком и водой, залить бетон в формы, пропарить, и вот берегозащитные массивы готовы. Можно продавать. Слава Богу, теперь времена предприимчивости!

— Молодца! Жаль, шлакопортландцемент — это про доменные шлаки. И всё равно — молодца, очень наглядно! Куплю новую фуражку — дам померить 🙂 Или даже вот что. В порядке поощрительного Вам приза. Я сейчас ещё «повыдумляю», а Вы вновь используете Ваши блестящие способности к «гуглению», разберётесь, как надо по науке, и вновь «поставите на вид», если захотите.

Если «погуглить» словосочетание «шлаковая чаша», выяснится серьезность «ориентировки» на перевозку жидкого шлака автомобильным транспортом. Правда, знаю только одно предприятие, где изначально планировалась и осуществлялась автоперевозка жидкого шлака. Это Оскольский электрометаллургический комбинат. Не знаю, как сейчас, а в 1990 у них в тот пролёт, где жидкий шлак, даже пути железнодорожного не было. Т.е. реально.

Берём «закислённый» песком жидкий шлак и в засушливую, жаркую погоду вывозим на дорогу без твёрдого покрытия, с глубокими колеями (это хорошо) и выливаем на неё толстым слоем. Сзади автомобиля консоль с разравнивающим скребком и прикатывающим роликом. Поскольку консоль имеет основную опору не на формуемую дорогу, её гидравликой можно управлять «держась» за лазерные лучи, направляемые с готового участка дороги. Можно формовать бордюр (поребрик) одновременно с дорогой, единым монолитом. Какова себестоимость такой дороги? Ни какова. 0 руб. 00 коп. за погонный метр, что бы там ни казалось. Потому что если не привезти шлак сюда, то его надо везти на шлаковый двор (если он есть) и устраивать вокруг него вышеописанную свистопляску, от которой предприятию больше вреда, чем пользы, и которая в цене стали.

Какова прочность этой дороги? Большая прочность. Потому что жидкий шлак не только сам, застыв, стал монолитом, он ещё и природный грунт под собой остекловал, а глубже — спёк. Этому благодаря, та цель, которой достигают непрерывным бетонированием, здесь достигается без непрерывности. Каково качество этой дороги? Хорошее. Из жидкой-то фазы, да с разравниванием-раскатыванием, да по лазерному лучу… Ну, а если сильно хочется, чтобы внешне всё как у людей было, можно поверх свежеуложенного, ещё горячего (!) шлака положить тонкий слой асфальта. Какова долговечность этой дороги? Для российских условий природы и хозяйствования ничего более долговечного (за реальные деньги) не видать. Эта дорога не потребует латания дыр ни каждую весну, ни через весну, ни через пятьдесят вёсен…

Металлургический завод — это, как правило, предприятие, не бывшее бедным ни в девяностых, ни в двухтысячных, до вступления в ВТО (по причине, о какой выше говорили). Поэтому автодороги на самом заводе и главные дороги поблизости не плохи. Но есть поблизости и не главные: дороги в частном жилом секторе, в садовых товариществах. А дальше можно дотянуться? Надо подумать. Температура шлака по максимуму 1650°. Но есть материалы, сохраняющие конструкционную прочность при таких температурах. Дальше просматривается шлаковоз-термос и отливка достаточно удалённых дорог, вплоть до сельских, и… гидротехнических сооружений (в опалубку), включая дамбы.